Пограничный регион Парагвая превращён в логово наркоторговцев с собственной инфраструктурой
Стоит необычайно жаркое июньское утро, и мы уже несколько часов едем по Чако — обширному и суровому лесному региону на севере Парагвая. Грунтовые дороги извилистые, пыльные и местами настолько узкие, что ветви деревьев царапают окна наших двух грузовиков. С момента выезда на рассвете мы не встретили ни одного признака человеческой жизни — только пыль, деревья и небо. Вся необъятность Чако раскинулась перед нами.
Через несколько часов наша небольшая группа натыкается на пару обуви и пустые бутылки, выброшенные у обочины — признаки того, что мы приближаемся к цели. Ещё через километр мы находим импровизированный лагерь: пара бревен под тонким листом металла. Рядом припаркован мотоцикл — ключи оставлены в замке зажигания, он готов к немедленному отъезду.
«Видно, что они отсюда не уходили», — говорит наш местный проводник Гаспар на языке гуарани, коренном для этих мест.
Гаспар вырос в Чако и знает эту засушливую землю как свои пять пальцев. Он всегда путешествует с двумя почти неотъемлемыми спутниками — шляпой и старым ружьём. Когда-то оно было нужно, чтобы защищать скот от диких ягуаров и пум. Теперь мы настороже из-за более опасного вида — наркоторговцев.
Однако вскоре после лагеря наш путь преграждают поваленные деревья и ветки, которые явно были уложены специально. Раздосадованные блокадой, мы запускаем дрон, чтобы разведать обстановку. И вот мы видим это: всего в 400 метрах от нас — огромный бурый шрам, прорезавший насыщенно-зелёный лес. Размер — примерно с 24 олимпийских бассейна — поражает. Мы нашли то, что искали: секретную взлётно-посадочную полосу, используемую наркоторговцами, прорубленную в самом сердце парагвайского Чако.
Всё, что мы видим с воздуха, указывает на то, что взлётно-посадочная полоса всё ещё активно используется. По бокам — следы недавних выжигов растительности, расчищающих место для посадки самолётов, заметны свежие следы шин, а также несколько небольших дорог, соединяющих разные участки полосы.
Даже Гаспар впечатлён. Он отмечает, что наткнуться на одну из таких отдалённых взлёток — особенно действующую — большая редкость.
«Мы столкнулись с уникальной ситуацией», — говорит он.
«Одна большая взлётка»
Простирающийся до Аргентины и Боливии Чако представляет собой настоящий очаг биоразнообразия: здесь обитают многочисленные виды растений, птиц, диких кошек и уязвимых животных, таких как гигантский броненосец.
Но экстремальная жара и нехватка пресной воды делают этот регион крайне суровым для человека — а потому он представляет идеальное укрытие для преступных группировок, стремящихся избежать контроля со стороны государства при транспортировке крупных партий кокаина от производителей к потребителям.
Наша команда отправилась в экспедицию по Чако в июне 2024 года после того, как стало известно, что один из местных землевладельцев начал сообщать властям о существовании подпольных взлётно-посадочных полос, которые наркоторговцы используют на его участке.
Согласно данным Национального антинаркотического секретариата Парагвая (Senad), с 2017 по 2022 год власти обнаружили и уничтожили 10 подобных взлётно-посадочных полос в парагвайском Чако. И трафик здесь может быть весьма интенсивным: следователи подозревают, что только в одной части региона такие полосы использовались более чем для 900 рейсов всего за чуть больше года.
Для наркоторговцев малонаселённая территория Чако предоставляет идеальные условия — полная темнота ночью, а также сотни километров приграничных районов с минимальной охраной. До февраля этого года Парагвай оставался единственной страной региона без радаров, способных обнаруживать низколетящие самолёты, используемые наркокурьерами.
В результате, как отмечает бывший министр Senad Зулли Ролон, организованные преступные группы использовали Чако как «одну большую взлётно-посадочную полосу, один большой лагерь или один большой склад — из-за отсутствия технологий».
Парагвайская часть Чако привлекает наркоторговцев и своим стратегическим расположением.
В отчёте, направленном прокуратуре в 2022 году, разведывательное подразделение Senad описало, как различные международные преступные группировки используют лес как «безопасный транзитный пункт» для перевозки кокаина. Многие самолёты прилетают из соседней Боливии — третьего по величине производителя коки в мире с более чем 30 000 гектаров активных плантаций. Самолёты садятся на взлётно-посадочные полосы, оборудованные импровизированным освещением для ночных полётов, сбрасывают наркотики, заправляются и снова взлетают.
Далее кокаин обычно транспортируется самолётом или грузовиком в двух направлениях. Первый маршрут идёт на восток — в регион Каниндейю, который граничит с Бразилией по сухопутной границе длиной около 200 километров. Бразилия является как крупным потребителем кокаина, так и одним из основных его экспортеров в Европу.
Второй путь направляется на юг — к портам на реке Парагвай недалеко от столицы Асунсьон, которые выходят к Атлантическому океану. По данным антинаркотического агентства ООН, этот водный маршрут недавно стал одним из главных пунктов отправления кокаина на европейские рынки.
Расследования властей региона утверждают, что взлётно-посадочные полосы в парагвайской части Чако использовались несколькими известными пограничными бандами. Например, в отчёте Федеральной полиции Бразилии 2022 года Антонио Хоакин Мота, предполагаемый босс бразильской мафии и беглец по прозвищу Тоньо, обвиняется в использовании ВПП рядом с границей с Боливией в рамках наркоторговой операции своей банды.
Расследование парагвайских прокуроров также утверждает, что Себастьян Марсет, уругвайский беглец из списка самых разыскиваемых США, использовал тайную ВПП в Серро Кабрера — расположенном в центре охраняемой территории парагвайского Чако — для перевозки тысяч килограммов кокаина в Европу.
Только в Серро Кабрера следователи подозревают около 900 рейсов в период с 2020 по 2021 год. Пока Марсет остаётся на свободе, давление на его наркобанду привело к осуждению пятерых парагвайцев. Сенатор от правящей партии, который, как утверждается, предоставил Марсету свой частный самолёт, также предстаёт перед судом по обвинениям в уголовном соучастии и отмывании денег.
Взлётно-посадочная полоса класса «пять звёзд»
ВПП, привлёкшая наше внимание и имеющая длину 1180 метров при ширине 55 метров, была несколько лет назад обыскана Совместной оперативной группой Парагвая (FTC), элитным подразделением безопасности. В мае 2021 года власти заявили о планах уничтожить объект после того, как агенты обнаружили взлётно-посадочную полосу, а также временный сарай с 490 килограммами кокаина, осветительным оборудованием, огнестрельным оружием, топливом, генераторами и десятками бочек.
Однако, когда мы осматривали взлётно-посадочную полосу с воздуха в прошлом году, все признаки указывали на то, что она вновь функционирует. По словам бывшей министра Сенад Ролон, это типичная ситуация. Наркоторговцы быстро восстанавливают взлётно-посадочные полосы или строят новые после их сноса властями, поскольку государство не обладает возможностями для регулярных инспекций.
«Вся наша работа по уничтожению — бесполезна. Если взорвать ВПП, это выведет её из строя лишь на несколько дней, потому что полоса продолжает работать, несмотря на повреждения.»
Пилот с опытом управления легкими самолётами, попросивший сохранить анонимность в целях безопасности, описал найденную нами ВПП как «пятизвёздочный» объект. Он отметил ровную поверхность и сказал, что площадка достаточно большая для посадки и взлёта небольших и даже средних самолётов, в частности Cessna — американских самолётов, которые предпочитают наркокурьеры.
«Cessna — это воздушные трактора. Они могут сажаться и взлетать практически в любом месте», — пояснил он.
Фабрика Таннина
Земли, на которых расположена взлётно-посадочная полоса, которую посетила наша команда, имеют уникальную историю. Они принадлежат большой части Чако, которую в конце XIX века приобрёл аргентинский бизнесмен, основавший первый на континенте завод по извлечению таннина из высоких деревьев кебрачо, характерных для региона.
Десятилетиями небольшое местное население жило, как в феодальные времена под строгим контролем фирмы, которая официально прекратила свою деятельность в середине 1990-х годов.
С тех пор эта территория была дополнительно разделена: около десяти процентов её было продано в 2000 году Церкви объединения — религиозной организации, также известной как сектa Луны, основанной в Южной Корее. Эта продажа вызвала протесты местных жителей, которые до сих пор пытаются отстоять право собственности на землю, на которой живут поколениями.
В прошлом году компания, владеющая частью этой земли и занимающаяся проектами по лесовосстановлению, обратилась в прокуратуру с жалобами на обнаруженные на своей территории около 10 тайных взлётно-посадочных полос и объектов наркоторговли, подобных той, которую посетила наша команда. Компания Atenil SA заявляет, что от властей получила ответ только по одному из объектов. Прокуратура не ответила на наши запросы о комментариях.
«Лучше не говорить»
Несмотря на суровый климат, в Чако присутствует человеческая деятельность, включая коренные племена, такие как айорео тотобьегосоде, нивакле и яшир. Защитники этих общин сообщают, что небольшая группа айорео продолжает жить в полной изоляции в густом лесу.
Скотоводы и религиозные меннониты, которые бежали из Европы около века назад, также обосновались в этом регионе.
По пути обратно наш гид Гаспар объяснил, что мы выбрали более длинный маршрут, так как управляющий ранчо не разрешил нам проехать через его владения. За этим отказом стояла своя история.
За несколько месяцев до нашего визита группа хорошо вооружённых мужчин в военной форме появилась на ранчо, заявив, что ищет наркокартели, рассказал Гаспар. Они жестоко избили управляющего и терроризировали его семью. С тех пор доступ как для местных, так и для иностранцев был перекрыт, и среди знакомых лиц воцарился страх.
Официальных записей об этом инциденте нет, даже жалобы не было. Никто не сообщил властям.
«Здесь люди не привыкли никуда жаловаться, особенно за последние годы мы поняли, что лучше не говорить об этих вещах», — сказал Гаспар.
Примечание редакции: На сегодняшний день, почти год спустя после нашего визита, неизвестно, действует ли взлётно-посадочная полоса, которую мы видели. Спутниковые снимки, полученные OCCRP, показывают, что рядом с полосой выросла новая растительность, что может свидетельствовать о её неактивном использовании.
Распечатать